Навигация по сайту
Реклама
Кто виноват в росте тарифов?
Опубликовано: 29.03.2017
— Если без чувств, то угроза состоит в продолжении сложившегося сначала 90-х «генерального экономического курса» построения либеральной рыночной экономики в контексте установок «Вашингтонского консенсуса», который разрабатывался в целях обеспечения денежной стабилизации государств Латинской Америки, а не трансформации социалистической плановой экономики в социально-ориентированное рыночное хозяйство, как это определено Конституцией РФ. И 20 с излишним лет рыночной трансформации, в моем осознании, достаточный срок для того чтоб трезво оценить «достигнутые результаты» и осознать предпосылки, обеспечившие такие «заслуги». Последний обвал рубля — только очередной звонок, показывающий генетическую слабость государственной денежной системы и русской экономики в целом. Естественно политика вообщем и финансовая политика в том числе всегда персонифицированы. В этом смысле назначить виноватых не тяжело. Сложнее отыскать рецепты, исключающие периодическое «повторение пройденного».
Кто виноват в росте тарифов?
Но в Госдуме звучали призывы к Генпрокуратуре РФ разобраться в причинах происшедшего. Считаете ли Вы, что такие расследования могли дать эффект увеличения ответственности чиновников за принимаемые решения?
— У нас на данную тему есть обеспеченный удручающий исторический опыт 30-40-х годов. Результаты известны и понятны. Рассчитывать, что будут получены другие, «более впечатляющие» — не приходится. Если кто-то считает, что в Генпрокуратуре либо Следственном комитете собраны наилучшие экономические кадры страны, то тогда на нее и необходимо возложить задачку формирования и реализации экономической политики. Слава Богу, ранее пока дело не дошло. Кадры, естественно, можно и необходимо поменять, когда понятно, зачем это делать и на кого поменять. У нас же пока нет достаточного консенсуса ни в обществе, ни меж специалистами — о том, какую модель экономической политики реализовывать. В таких критериях прокурорские навряд ли посодействуют. И в этом смысле содержательные вопросы экономической политики важнее кадровых.
А в чем, фактически, могут быть принципные разногласия в экономической политике? Как бы кандидатуры рынку нет, и с этим никто не спорит.
— Дело в том, что нужно различать рыночную идеологию либо «идейный мэйнстрим», который имеет свое научно-теоретическое обоснование, и реальную экономическую политику, которая должна ориентироваться на решение определенных задач экономического развития с учетом критерий и способностей определенной страны. Экономические теории довольно универсальны, а политика всегда конкретна и должна учесть определенные реалии как во времени, так и в пространстве применительно к условиям и ситуации.
В США и в странах Северной Европы молвят приблизительно одни и те же слова о рыночном хозяйстве, а студентов учат вообщем по одним и этим же учебникам, но модели рыночного хозяйства сложились различные. В США идут споры о необходимости введения неотклонимого мед страхования, а в ФРГ никто серьезно не ставит вопрос о понижении неотклонимых отчислений на мед и пенсионное страхование, которое составляет 38% всех издержек на труд. Правда, в отличие от Рф, такие отчисления платятся фактически поровну работодателем и гражданами из своей зарплаты на индивидуальные счета мед и общественного страхования. В ЕС вообщем выдвинута мысль сформировать общий вкладывательный фонд для поддержки проектов, направленных на оживление экономики Союза. С позиций американских республиканцев такая мысль, вероятнее всего, может быть оценена как возврат к социалистическим идеям 50-60-х годов. Но за такими различиями стоит не просто разная роль страны в экономической жизни, а разный публичный моральный выбор, опирающейся на исторический опыт и традиции, которые различаются у различных народов по полностью естественным причинам. Выбор, в итоге, всегда сводится к определению приоритета меж публичным энтузиазмом и личной выгодой и в различных странах он складывается по-разному.
В Рф разногласия по инструментам либо моделям экономического развития сформировались еще к середине 90-х. Правительство целью экономической политики считало «углубление рыночных реформ», которое в какой-то момент должно сформировать условия для экономического роста. Оппоненты считали, что для выхода из затяжного трансформационного кризиса нужна активизация целенаправленной политики для его преодоления и перехода на устойчивый экономический рост. Такая политика должна быть ориентирована не только лишь на формирование рыночных институтов в классическом осознании (больше свободы и меньше муниципального регулирования экономической жизни), да и на увеличение созидательной роли страны как устроителя процессов экономического развития, в силу беспомощности рыночных институтов, низкой конкурентоспособности государственных производителей, ограниченности ресурсов развития.
И кто оказался прав?
— Прав оказался экономический кризис 1998 года и правительство Е. Примакова, которому удалось взять ситуацию под контроль и не допустить масштабного обвала экономики, хотя и действовало оно в ручном режиме. Прав оказался Господь Бог, который развернул ценовой тренд на энерго и сырьевые продукты и обеспечил приток валюты в страну, что позволило воскресить экономический рост с 2000 по 2008 гг. практически до 7% среднегодового прироста ВВП и расплатиться по наружным долгам, расширив способности для перехода к самостоятельной наружной политике.
Неправы оказались русские министры-экономисты, которые не использовали ситуацию для формирования критерий перехода на устойчивый и оживленный экономический рост на базе широкомасштабной структурной и технологической модернизации российскей экономики. Заместо этого трендом стала забота об улучшении «вкладывательного климата» для наружных инвесторов, либерализация серьезных операций с валютой (2006 г.), формирование столичного интернационального денежного центра. И где всё это? Сейчас страна должна решать вопросы развития в более сложных экономических и геополитических критериях.
Складывается воспоминание, что либеральная оппозиция считает, что предпосылкой появившихся заморочек стал «Крым наш» и Новороссия, а так всё было бы отлично «и курс стоял, и средства были б».
Но задачка избавления русской экономики от «нефтяной иглы» уже не один раз озвучивалась управлением страны. Почему результаты не впечатляют?
— Действительно, задачка перехода на новейшую модель экономического роста временами выдвигается русским управлением с середины двухтысячных. В развернутом концептуальном виде такая задачка отыскала отражение в утвержденной Правительством РФ в ноябре 2008 г. «Концепция длительного социально-экономического развития РФ на период до 2020 г», в какой в качестве важной задачки государственного развития провозглашался переход к 2020 г на инноваторскую модель экономического роста. Фактически в развитие этой стратегической установки президентом Д. Медведевым была выдвинута задачка модернизации страны и сформулированы известные ценности технологической модернизации русской экономики, которые отыскали отражение в целом ряде секторальных программ технологического и отраслевого развития.
В конце концов, главные цели и задачки, решение которых нужно для обеспечения удачного развития страны в среднесрочной перспективе, были сформулированы в одиннадцати Указах Президента РФ В. Путина от 7 мая 2012 г. Посреди их определяющее значение, имеет Указ № 569 «О длительной гос экономической политике», так как от удачливости ее реализации зависит формирование ресурсной базы для заслуги поставленных целей не только лишь в области роста благосостояния и общественного развития широких слоев русских людей, да и оборонной и внешнеполитической политики. Но, запустить механизмы перевода экономики на оживленные и устойчивые темпы экономического роста так и не удалось, что дает основание ставить вопрос об адекватности используемых инструментов экономической политики.
А в чем, на ваш взор, предпосылки таковой недостаточной адекватности?
— Важно отметить, что неувязка ускорения темпов экономической динамики является всеохватывающей и должна рассматриваться в разрезе целого ряда качеств: макроэкономического; структурного; технологического; ресурсного; внешнеэкономического, институционального. Правительство, на самом деле, в качестве головного инструмента экономической политики сосредоточилось на одном — институциональном, под которым понимается увеличение эффективности общих критерий и правил ведения бизнеса. Считается, что так как главные условия рыночной экономики сформированы, сейчас необходимо «шлифовать» условия и правила его ведения, понижая различного вида административную и налоговую нагрузку на бизнес, увеличивать эффективность судебной системы, лучше защищать право принадлежности. Будет среда благоприятна — бизнес сам решит, куда эффективнее вкладывать средства. При всем этом у нас в Рф предполагается, что зарубежный бизнес лучше российского, так как обладает большенными финансовыми ресурсами, современными технологиями, управленческими практиками. Отсюда огромное значение, которое уделяется увеличению рейтинга страны в разных интернациональных индексах.
Все это, непременно, принципиально для увеличения вкладывательной привлекательности государственной экономики и ускорения темпов роста, но далековато недостающее. При всей значимости институтов для эффективности функционирования экономики, сама институциональная система должна ориентироваться на специфику поставленных целей и задач, учесть общеэкономические (либо воспроизводственные) условия, ресурсные ограничения и доступные способы их преодоления. А если отмеченные нюансы трудности не учитываются, то университеты «зависают», так как не могут преодолеть воспроизводственные и структурные ограничения.